Chloe Wilkinson

Нужно быть холодной, чтобы быть королевой.

Пятнадцатью минутами ранее

Какого это, смотреть на лица людей, провожающих своего родственника в последний путь? Видеть их горе, их боль... Наверное, не самое приятное зрелище. А если эти самые лица напоминают саму себя в подростковом возрасте? Во время похорон Николаса я не отходила далеко от Кристиана, а сама тем временем будто была не здесь. Смотрела на умиротворенное лицо Оуэнса, а сама вспоминала, как точно так же смотрела на лицо мамы. Оно было таким бледным, обездвиженным, не лучилось больше привычной улыбкой, не было слышно звонкого смеха, который всегда заряжал нас позитивной энергетикой. Мы хоронили теперь уже бывшего главу, а я все вспоминала похороны матери. В нашем городе редко кто умирал, не дожив до сорокалетия. Остальные же просто исчезали. От того кладбище всегда было полупустым и совершенно не привлекало к себе случайных прохожих. Здесь всегда было очень тихо, даже слишком. Редкие могилки покосились от ветхости и лишь несколько более новых цепляли взгляд в крайнем ряду. Среди них же найдет теперь свое пристанище и Николас.
Я осмотрелась по сторонам, ища среди горожан лица близких друзей и родственников. Отчего-то на душе стало так пусто, будто снова перенеслась в свои четырнадцать. В который раз захотелось убежать куда-нибудь, где никто не сможет найти, чтобы не выслушивать слова соболезнования. Сжав в руке носовой платок, взятый на "всякий случай", я покосилась на Кристину, стоявшую неподалеку. В этот день все слова и взгляды были обращены к ней и ее семье. Вздохнув отчасти с облегчением, хоть это и было не совсем красиво и правильно с моей стороны, я подошла к Кристиану и, положив руку на плечо, наклонилась и тихо сказала:
- Поддержи свою сестру. А я немного прогуляюсь, мне что-то не по себе от этой атмосферы. Хочу проветриться.
Бросив несколько коротких фраз, я медленно пробираюсь сквозь толпу, стараясь не увязнуть каблуками во свежевскопанной земле. Промозглый ветер пробирает до дрожи, но я лишь запахиваю плащ и продолжаю свое движение к противоположной стороне кладбища, где находится могила матери. Не обращая внимания на взгляды, что направлены в след, я лишь иду к конечной цели своего пути. Свернув за небольшую часовенку, скрывающую из виду часть кладбища, я огибаю ее и оказываюсь перед могилой женщины, совсем немного не дожившей до сорока.
- Здравствуй, мам. Я скучаю...

Спустя пятнадцать минут

Пусто. Больно и холодно. Вот уже десять минут я стою под моросящим дождем, даже не пытаясь раскрыть зонт или хотя бы запахнуться. Мелкие капли падают на лицо и, смешиваясь со слезами, плавно стекают по щекам, теряясь где-то внизу. Нет сил больше сдерживать эмоции, не перед кем больше строить из себя "железную" леди, которая может все и не боится ничего, которой совершенно безразличны судьбы многих людей, проходящих через нее. Не перед кем натянуто улыбаться и наигранно любезничать. Именно в этот момент я просто становлюсь самой собой, еще не до конца повзрослевшей Лоей, потерявшей одного из самых любимых людей на свете. Я стою, закрыв глаза, и просто плачу, выплескивая наружу все эмоции, что так тщательно сдерживала в себе долгое время. Хочется кричать от боли, от пустоты в сердце, которую уже не заполнить ничем. Но вместо этого просто сжимаю в руках тот самый платок, который держала еще у могилы Николаса.
- Прости... - молю я, открывая глаза и смотря на портрет матери. - Прости, что меня не было рядом, когда это все случилось. Как бы я хотела, чтобы все вышло по-другому. Чтобы отец не полюбил другую женщину, чтобы ты была жива... Мне так плохо без тебя... Ведь я не такая сильная, мам. Я устала быть сильной! - упрямо твержу я, в который раз пытаясь доказать самой себе, что не могу быть главой города, что не достаточно беспристрастна в своих решениях, что слишком многое пропускаю через себя, хоть и не показываю людям. - Как же я хочу, чтобы скорее состоялась свадьба... - да, предстоящая свадьба казалась мне отличным выходом из положения. Нет, это не было браком по расчету. Я действительно любила Кристиана. Но пост главы давался мне слишком тяжело, хоть меня и готовили к нему с детства. Обычно я отлично справлялась с этим, но иногда на меня что-то накатывало, как сейчас, и я уже не понимала, чего хочу больше. В эти моменты мне хотелось как в детстве, залезть к родителям на колени во время грозы и прятаться в их надежных и таких теплых объятьях.
- Прости, я не такая, какой ты меня всегда считала. Я всего лишь маленькая девочка, слышишь? Твоя малышка, которая не хочет больше взрослеть!
Проходит еще несколько минут, прежде чем я окончательно успокаиваюсь и, кажется, беру себя в руки. В жестах и мимике снова проскальзывает привычная всем маска холодной правительницы. Пригладив намокшие под дождем волосы, я наконец-то запахиваюсь, хоть в этом и нет необходимости. Смахнув с лица оставшиеся слезы, я подхожу ближе и, коснувшись рукой портрета женщины, натянуто улыбаюсь.
- Прости меня за эту слабость. Я просто скучаю...
делаю шаг назад и разворачиваюсь, готовая возвращаться домой. Именно в этот момент я замечаю девушку, которую меньше всего ожидала увидеть здесь и сейчас.
- Ты? - удивленно восклицаю я, а затем, взяв себя в руки, более холодно продолжаю. - Ты следила за мной?

Chloe Wilkinson

От грусти до отчаяния — один шаг. А я никогда не впадала в отчаяние.
Теряла любимых людей, убегала от прошлого, но…
Всегда вставала, шла вперед.
Нет, не назло врагам. Слишком много чести для них.
Я просто понимала, что если сама не подниму себя, то меня никто не поднимет.

- Это слишком непозволительная роскошь для меня, - холодно отвечаю я и едва заметно улыбаюсь. Глупенькая. Какая же ты глупенькая... Я смотрю в глаза своей бывшей подруге и стараюсь понять, искренне ли она говорит это все, или лишь играет роль. Да, в детстве мы были близки. Но что стало потом? Что произошло между нами? Из-за чего мы перестали общаться? Я уже не помнила этого. Возможно, именно я и была этому виной, когда произошли все те события. Сначала измена отца, а потом смерть мамы... Я не хотела подпускать никого к себе. Было тяжело, очень. Нужно было держать марку, сохранять видимость счастливой семьи, даже для младших сестер и брата. Пожалуй, в те дни я в последнюю очередь помнила о себе. А что сейчас? Я не знаю. Кажется, я слишком привыкла жить другими людьми и во что бы то ни стало поддерживать имидж семьи. Теперь уже нет той маленькой Лои, которая могла делиться сокровенным с близкими подругами, которая умела проживать счастливые моменты и надолго оставлять их в памяти. Живу ли я сейчас? Да, наверное, все же живу, а не существую. Ведь я еще не разучилась чувствовать. Но при этом я уже не та, что раньше. А то что было парой минут ранее... Это была лишь слабость, детская, никому не нужная. Даже мне.
- Скажи, зачем нужна эта слабость, если легче все равно не станет? Кому это все нужно? Мне? Точно нет. Тебе? Тоже сомневаюсь. Тогда зачем ты уговариваешь меня становиться уязвимой в первую очередь перед самой собой?
Я все смотрела на Эллен, а капли дождя стекали по моему лицу. Нужно было лишь просто раскрыть зонт и пригласить под него подругу детства. Или же вовсе отправиться к себе домой и напоить девушку чаем. Но вместо этого мы обе мокли под дождем, а я все смотрела на нее, окатывая своей холодностью, за которой скрывала боль.
- Ты очень хорошая подруга, Эл. Но того, что прошло, уже не вернуть. Я изменилась, и ты это очень хорошо понимаешь, - спокойно продолжила я, будто не было того внутреннего монолога с самой собой. - Скажи, неужели зная то, какой я стала, насколько сильно изменилась за эти годы, ты все еще хочешь со мной дружить? Зачем тебе это все? Неужели ты думаешь, что этими словами можно вернуть прежнюю Хло? Ее больше нет, слышишь? Есть только холодная вобла Уилкинсон, запомни это!
Именно в этот момент я практически сорвалась на крик, а лицо исказилось болью. Но не физической, а именно душевной. В этот момент внутри меня все разрывалось на части. Снова захотелось удариться в слезы, как несколькими минутами ранее. Да что ж это такое со мной творится?! Надо срочно уйти с кладбища, оно удручающе действует на меня. Я все смотрела в глаза Эллен и никак не могла понять, зачем она вообще завела этот разговор. Все еще считает подругой? Но этого не может быть. Ведь прошло столько времени. Неужели она ничего не забыла? Неужели наше общение все еще важно ей? Не зная, что сказать, я еще несколько секунд смотрела на нее, а потом сделала медленный вздох и отвернулась. Нужно было срочно собраться. Я итак слишком расслабилась и открылась перед этой девушкой. Непозволительная роскошь.
Где-то невдалеке послышался гул голосов. Очевидно, с кладбища уходили последние сочувствующие. Усмехнувшись, я улыбнулась и развернулась к блондинке.
- Тебе, наверное, пора, - продолжая улыбаться, сказала я, а затем, сделав акцент на первом слове, продолжила, - твоя подруга нуждается в большем утешении сейчас, чем я. Мое горе прошло уже давно. Осталась лишь тоска. Но с этим я как-нибудь справлюсь и в одиночку.
В который раз за день запахнув пальто, я взяла зонт под мышку и уже практически ушла, как вдруг осознала, что если сделаю еще хоть шаг, то теперь уже точно потеряю Эллен навсегда. И не как штатного шпиона, а именно как подругу, пусть даже и бывшую. Она явно хорошо относилась ко мне, это было видно даже невооруженным взглядом. А что делала я? Я всего навсего дала ей будто обухом по голове, дав четко понять, что не нуждаюсь в ней. Но почему мне тогда так больно сейчас? Почему не могу сделать следующий шаг и легкой походкой направиться в сторону дома? Какого черта стою сейчас здесь и боюсь обернуться? Я ведь почти ушла. Ну же, Хлои, еще шаг и ты свободна. Просто сделай это.
- Нет, не могу... - тихо говорю я и в следующую секунду оборачиваюсь к девушке, которую так старательно пыталась не подпускать слишком близко.
- Прости, - шепчу ей и очередная слеза скатывается по щеке. - Я не хочу потерять тебя во второй раз. Ты сможешь простить мне мои ошибки?

Chloe Wilkinson

Сколько можно наращивать панцирь?
Не подпускать к себе близко людей, как будто боишься… Чего?
А ведь и впрямь боишься, крокодилище.
Боишься, что они поймут — у тебя под чешуйчатой броней мягкое брюхо, как у всех.
И тебе тоже можно сделать больно. Еще как. (А. Китаева. Одержимые зоной)

- Спасибо, - шепчу я в ответ, и в который раз за последние полчаса утираю некому ненужные слезы. Улыбнувшись, я неуверенно смеюсь, недолго, совсем чуть-чуть. Так непривычно чувствовать, что можно быть простой, обычной девчонкой со своими плюсами и минусами, со своим дурацким характером, и тебе ничего за это не будет. Да, Эллен всегда отличалась особым пониманием и чуткостью. Даже не смотря на возраст, она порой говорила такие слова, будто была совсем взрослой, куда взрослее и мудрее меня. Стоило бы поучиться у нее этому качеству.
- Да, ты права, мне не обмануть тебя, даже если я сама буду очень сильно верить в собственную ложь, - улыбнулась я вновь обретенной подруге, даже несмотря на то, что фактически проиграла, сдалась под ее натиском. Но отчего-то именно сейчас мне больше всего захотелось быть проигравшей. Это было так непривычно, но дарило такие странные ощущения, конкретно в данной ситуации, будто своеобразное тепло разливалось по организму. А я все тянулась к нему, стараясь отогреть замерзшие пальцы. Оно было такое уютное и такое родное, его так не хотелось отпускать...
- Ты знаешь, есть один момент, тайна... которую я уже много лет держу в себе. Мне трудно говорить об этом сейчас, да и никто не знает этого. Но я больше не могу молчать. Мне нужно хоть с кем-то поделиться этим. Ты... ты ведь не будешь против, если таким человеком станешь именно ты? Просто я боюсь, что если сейчас уйду отсюда, то больше не решусь на подобный шаг. А носить это только в себе слишком тяжело, - выдохнула я и отвела взгляд в сторону. - Может, прогуляемся по аллее? Я бы предложила присесть на одну из скамей, но боюсь, что это глупо делать под дождем. А у нас все же есть зонт, хоть мы и сами уже во всю мокрые, - неуверенно улыбнулась я, вспоминая, как мы с Эллен бегали в детстве под дождем и сколько радости получали от этого занятия. Эл была для меня как еще одна сестра.
Прогуливаясь размеренным шагом под дождем, я все никак не могла решиться, чтобы взять девушку под руку - ведь так гораздо удобнее, - будто между нами все еще был определенный барьер. Я очень надеялась, что она не почувствовала этого, ведь этот барьер судя по всему был моим собственным. Сделав медленный вдох, я опустила взгляд вниз, наблюдая как капли образовывали пузыри на лужах, а сама все никак не могла решиться, как и с чего начать откровение.
- Ты помнишь?.. - спросила я и запнулась на полуслове, набираясь сил, чтобы продолжить то, о чем не говорила никому. - Помнишь, когда умерла моя мама?
Боже, еще никогда мне не было так сложно говорить о смерти близкого человека с кем-то еще, кроме собственной семьи. Хотя, и с ними я не была так откровенна, как наедине с самой собой. Нужно было лишь сделать еще один шаг, потом будет не так тяжело.
- В тот день мой отец был с другой... - наконец, смогла выдохнуть я и, не в силах посмотреть в глаза подруге, отвела взгляд в сторону и слегка прикусила губу.
- Он изменял ей, понимаешь? И это был не первый раз, - дрожащим голосом проговорила я, едва сдерживаясь, чтобы снова не зарыдать. - И в тот день... Его просто не было рядом, Эл. Все могло бы быть иначе. Мама бы осталась жива, будь он рядом и окажи ей помощь. Я до самого ухода не могла простить ему этого, - едва слышно шептала, понимая, что больше не могу говорить об этом. Слишком тяжело, слишком больно... Столько лет хранить это в себе, а потом вот так просто взять и рассказать постороннему человеку. Я не могла говорить... Хотелось кричать. Сильно. Очень! так, чтобы до хрипоты, не боясь разбудить мертвых. Хотелось, чтобы отец услышал этот крик, где бы он сейчас не находился, чтобы он смог почувствовать ту боль, которую причинил мне.
Я понимала, краешком сознания, что Эллен быть может и не нужно было сейчас это все. Не стоило вываливать на нее эту информацию, слишком откровенную, слишком постыдную... Мой отец был главой города. Это был позор для него, для всех нас, всей нашей семьи... Я не могла допустить этого, поэтому молчала. Очень долго. Даже сама не могла поверить,что справлюсь. Но, видимо, это оказалось сильнее меня. Именно сегодня, именно сейчас мне просто оказался нужен близкий человек, тот, с кем я могу поделиться частичкой души, тот, кто поймет... Я не понимала, почему не выбрала на эту роль Кристиана. Еще больше не понимала, почему таким человеком оказалась Эллен, ведь до недавнего времени мы даже не общались. Но все сложилось именно так. То ли звезды на небе заняли такие позиции, то ли так было просто предрешено судьбой. Я действительно не знала, что карты выпадут именно так, но в данную минуту отчего-то была рада. Тому, что вновь обрела утерянную дружбу. Тому, что, наконец, смогла освободиться от тяжелого бремени хранить эту тайну и эту боль. Да, я понимала, что собственноручно обрекла Эллен на хранение этой тайны вместе со мной. Но вдвоем было гораздо легче, чем в одиночку. И я верила, что она не бросит меня. Эл очень хорошая подруга.
- Прости, что вот так вывалила свою боль на тебя. Но мне нужно было хоть с кем-то поделиться ей. Она будто разъедала меня изнутри, год за годом. А сейчас просто настал критический момент, когда терпеть больше не было сил. Ты права, я стала похожа на взрывчатку. Надеюсь, то, что я рассказала это тебе, хоть немного замедлит действие механизма.

Chloe Wilkinson

Держи руку друга, и твоя боль станет меньше,
обними друга — и твоя боль совсем уйдет.

Я стояла и не могла пошевелиться. Дождь все никак не хотел прекращаться, но в данную минуту мне не было холодно или сыро, пусть даже и под зонтом. Наоборот, было очень тепло от объятий, в которые меня неожиданно заключила Эллен. Боже, какое же это было забытое ощущение. Мы не обнимались с тех пор, как перестали общаться. И вот сейчас... я стояла, будто загипнотизированная. Чувствуя руки подруги на спине, сама уже почти обняла ее, но потом замерла, так и не решившись сделать последний шаг. Ну же, Хлои, сделай это. Подношу ладони ближе, практически касаюсь ткани пальто. Еще один вдох, затем такой же медленный выдох. Казалось бы, такое простое движение, сколько раз я его делала с членами своей семьи, но именно сейчас отчего-то медлила. Сделай это, она же твоя подруга, не бойся обнять ее. Делаю еще один вдох и, немного помедлив, все же обнимаю Эллен. Это так здорово, чувствовать, что после всего, что было, еще осталось место для дружбы. Как бы я хотела зарыться сейчас в волосы девушки и вдохнуть забытый аромат детства.
- Спасибо тебе, - шепчу ей на ухо, не выпуская из объятий. - За все слова, что сказала сегодня, за дружбу, которую не забыла.
Сделав шаг назад, но продолжая оставаться вместе с Митчелл под зонтом, я улыбаюсь ей. Последние годы я как-то не придавала этому большого значения, но именно сейчас, взглянув на нее по новому, заметила, как та выросла и повзрослела. Эллен была очень мудрой и умела подобрать самые нужные слова. А еще она была очень верная. Таких друзей никогда не бросают. И я больше не брошу, никогда. Я постараюсь сделать все, чтобы сохранить эту дружбу надолго, пока не уйду, как и все наши предки.
- Эл... - вдруг запнулась я, вспомнив о том, что послужило первоначальной причиной тому, что все мы в этот день оказались на кладбище. - Это убийство. Я хочу тебя попросить об одном одолжении. Если вдруг будет что-то еще, что не будет звучать на обычных докладах, какие-либо сомнения и прочее, говори о них мне, хорошо?
Обернувшись последний раз в сторону могилы матери, я мысленно прощаюсь с ней и, снова посмотрев на подругу, продолжаю:
- Меня очень беспокоят мятежники. Пока их не слышно в городе, но мне кажется, что они могут быть причастны к этому. Ты ведь знаешь, как они хотят свергнуть правящие семьи и занять их места. И еще, меня очень беспокоят туристы, их становится слишком много в последнее время. Возможно, убийца скрывается и среди них...
Да, ситуация с туристами в городе действительно была едва ли не пугающей. Очень радовало то, что многие из них не помнили своего прошлого. Теперь одной из главных задач в городе было устроить всех прибывших на работу, чтобы они не ходили без дела. Сказать по правде, я не знала, что делать со всем этим. Нужно было посоветоваться с Кристианом и Кристиной, ведь как никак, а обеспечивать безопасность города было одной из наших задач.
Вздохнув, я мысленно попыталась вспомнить, где еще требовались работники в городе и куда можно было определить последних прибывших. Неплохо было бы пополнить преподавательский состав академии или школы, но это было слишком опасно, доверять дело обучения горожан не проверенным людям, тем более из внешнего мира.
За этими размышлениями я не заметила, как мы практически вышли с кладбища, когда за нашими спинами послышались шаги и шлепанье по лужам, образовавшихся из-за дождя. Удивившись, что после окончания похорон задержался кто-то еще и этот кто-то шел явно от могилы Николаса, я обернулась и увидела одного из горожан. Когда высокий брюнет поравнялся с нами, я едва заметно кивнула головой в знак приветствия:
- Добрый день, мистер Хендерсон. Как обстоят дела в вашем магазине?
Всего лишь элементарное проявление вежливости, воспитания, которое было обязательным для всех глав города. Интересовало ли меня на самом деле то, что творилось в его лавке? Вряд ли. Хотя, в случае необходимости его магазинчик всегда можно было использовать в качестве очередного места работы для вновь прибывших. Нужно было лишь знать, требуются ли ему помощники и готов ли он кого-то принять.
Хотя... кого я обманываю? Это был лишь повод заговорить мужчине зубы, выслушать никому не нужные ответы, просто потому, что я глава. А затем дождаться, когда мужчина отправится дальше по своим делам и мы с Эллен сможем договорить про убийство Николаса без лишних свидетелей. И вероятнее всего, это было лучше сделать у нас дома, закрывшись в кабинете отца. Только так можно было избежать внезапных участников разговора и сохранить в тайне расследование.
А потом нужно было найти Кристиана и узнать, как дела у Кристины. Я была настолько эмоционально выжата после похорон, что сил на еще одно переживание, пусть даже не свое, не осталось. Хотелось лишь забраться в ванную, полную душистых трав, а затем в уютную постель и забыться в ней до утра. завтра предстоял тяжелый день. Нужно было сделать все необходимые приготовления, чтобы передать все дела Николаса его сестре. Совет действительно не был готов к его скорой кончине, и теперь получалась так, что я неожиданно для самой себя стала самой опытной главой. А в скором времени и мне предстоит передать свои обязанности сестре. Да, уже давно в городе так быстро не менялись главы и им не приходилось так скоро осваивать новые обязанности. Оставалось лишь надеяться на то, что Крис уже успел в полной мере освоиться на этом посту и без труда передаст Кристине все свои навыки. А я ему помогу, когда это будет необходимо.

Dylan Henderson

Погода была просто идеальной для похорон, тут не поспоришь. Романтики наверняка сейчас причитали о том, что это небо плачет, не желая отпускать его, но реалистичный Дилан знал, что виной всей этой поэзии был март. И март в Городке всегда отличался дождливостью и холодом, это она заметил даже на своем веку. Люди вокруг гроба выглядели убитыми горем, и можно было бы подумать, что они искренне скорбят. Но, увы, это все были маски. Тех, кому по-настоящему будет не хватать убитого, тут можно было пересчитать на пальцах, и все они были так или иначе близки с покойником. Все остальные уже через час будут греться у камина с чашкой чая и без умолку трещать: "О, как таинственно, как интересно, как жутко! Мы больше не можем спать спокойно". Но через месяц забудут. Потому что они всегда забывают. Примитивные создания, серое стадо баранов...
Но маленькой кучке около трибуны он верил. Как бы сильно не ненавидел власть, он знал цену этим трем семействам. Он сам рос вместе с одной из них. Хендерсон хотел свергнуть их, хотел отобрать бразды правления и изменить весь устав, но не мог обвинить их в неискренности. Три эти фамилии были близки друг с другом с первого дня основания поселения на этом острове, и, несмотря ни на что, они оставались дружными все эти годы. К его собственному удивлению, речи, сказанные новыми главами, не раздражали его, он вполне покорно выслушал их и мысленно простился с Николасом. Вся атмосфера была умиротворяющей, хоть и много кто рыдал навзрыд.
Но сам Дилан был неспокоен. Он вел себя так же нейтрально, как и обычно. Скорбно опускал голову, поправлял воротник пальто, но внутри он кипел уже которой день. Двуликий, главарь маленькой, но очень сильной группы мятежников, не имел ни малейшего понятия о том, кто же сделал то, о чем он и его люди еще даже не заикались. В первую ночь после убийства он собрал всех, кто имел хоть какое-то отношение к мятежникам, в своем подвале, и кричал, рискуя быть услышанным с улицы. Он был уверен, что это чья-то самовольность, что-то кто-то из них решил вот так вот отличится, и не мог этого простить. Это было ужасно глупо, непродуманно, это колоссальный риск. Одно дело - заставлять жителей самостоятельно доходить до осознания неправильности всего происходящего, и совершенно другое, одним жутким поступком перечеркнуть все доверие, что зарождалось в некоторых горожанах. Хоть ты убейся, но жители Маленького городка еще не были готовы к большим переменам. Они привыкли за сотню лет к этому устою, они, черт возьми, действительно любили своих Глав, свой Совет. И Дилан допускал, что переворот произойдет не на его веку, но хотел хотя бы подготовить почву для тех, кто последует за ними. А тут такой провал.
Но, поговорив с каждым, заглянув им в глаза, выпросив детали той ночи, он понял, что это совершили не мятежники, не его люди. А если не его - то разобраться в этом он не мог, и дело переходило в руки семейства Митчелл. И это, безусловно, раздражало Двуликого, потому что он привык так или иначе быть в курсе всех громких событий городка. К тому же, они были очень редкими.
Гроб скрылся под слоем земли, люди начали расходиться, но его внимание привлекла самая опытная из всех трех новых глав - Хлои Уилкинсон. Он был более чем уверен, что она последует за своим возлюбленным Кристианом, а он за своими тоскующими родственниками - Оуэнс. И если Индюк так и сделал, то Змея отделилась от толпы и направилась в дальний угол кладбища. Годами учась не привлекать внимания, Хендерсон невольно отправился вместе с толпой прочь с кладбища, но, выйдя на каменные улочки города, он отделился от нее. Сделал вид, что направляется к магазинчику, служившему ему домой, а сам же вернулся обратно к кладбищу, но не зашел на его территорию, а скрылся в голом кустарнике у его ворот. Мужчина сделал вид, что закуривает сигару и задумчиво поглядывает в пустоту, а на деле боковым зрением улавливал движение Уилкинсон. Девушка направилась к могиле своей матери, как он и ожидал. Хотя, если всем членам трех семейств он еще верил, то скорбь ледяной королевы казалась ему чем-то сверхъестественным и чужеродным. Если бы Дилана спросили, кого из глав он бы первым снял с поста, он бы не задумываясь назвал ее имя. Слишком правильная, холодная, гордая и высокомерная, в ней не было и капли любви к городу, она вызывала отвращение. Но Хендерсон умел перебарывать свои чувства, и потому продолжал внимательно наблюдать, надеясь, что это может хоть как-то помочь разобраться в деле. Ему казалось, что из всех них она единственная, кто может быть в курсе.
Прошло еще некоторое время, и к ней присоединилась другая блондинка, но на этот раз гораздо более привлекательная и обаятельная. Очаровательная Эллен, любимица многих мужчин и женщин города, что могла делать она рядом с этой Снежной Королевой? Признаться, Хендерсон несколько смутился, не понимая, что общего у этих двух. Хотя, Эл была из семьи Митчелл и занималась бумажной волокитой, так что, вполне вероятно, ей нужно было задать несколько вопросов. И Дилан хотел бы при этом присутствовать, даже если для этого пришлось бы стать чуть более заметным, чем обычно. Мужчина выбросил недокуренную сигару, с жалостью посмотрев на дорогой товар, теперь мокнувший в луже, он сделал несколько шагов к воротам, и там застыл, потому что, вопреки всем его домыслам, девушки обнимались. Из-за дождя и ветра он не мог даже разглядеть шевеление их губ, но сами позы казались более искренними, нежели простое утешение близкой убитого.
Вопросов становилось все больше и больше, и, когда закончив с нежностями, девушки начали шаг, он не выдержал и направился к ним, на ходу придумывая, с чего начать разговор.
Быстро метнувшись к свежей могиле, он сделал вид, будто бы только отошел от нее, и быстро поравнявшись с девушками, он поклонился, крепко сжимая в руках зонтик.
- Добрый день, мисс Уилкинсон, мисс Митчелл. - девушки ответили приветствием, и если Эллен была милой, как всегда, то слова Хлои обдавали холодом не меньше мартовского ветра.
- Все хорошо, мисс, все хорошо. - Он шел рядом с ними, но судя по резко прекратившемуся разговору, он понимал, что говорить при нем они не собираются. Но и в его планы не входило так скоро отпустить их. Изобразив самую добродушную из всех своих улыбок, он предложил, перекрикивая шум дождя:
- Погода отвратительная. Не окажете мне такую честь, выпить чаю у меня в магазинчике? Буквально утром в пекарне купил большой пирог, а сам я его точно не съем. Да и чай у меня хороший, сам собирал ветки и листья для него. - Мужчина понимал, что вероятность того, что они согласятся ничтожно мала, но, с другой стороны, все в этом городке такие вежливые, что на этом запросто можно было выезжать в некоторых ситуациях. Не переставая очаровательно улыбаться, он вел девушек в нужном направлении и осознавал, что им проще будет потерпеть общество скучного простофили около получаса, чем показать, что они невежливые и невнимательные члены семей основателей по отношению к своим любимым простым горожанам.

--- Магазин мелкого декора