Итальянцы очень дружелюбные, вообще, во Флоренции очень красиво, этот город не похож на Лайму. Курт бежал именно туда, где не будет Америки, где не будет этой манеры жития, где все будет совершенно по-новому. Он бежал туда, где мог бы найти свою первую и единственную любовь, такой романтичный омежка, который хочет любви и счастья. У него практически ничего нет, он питается своим вдохновением и живет на заряде солнца. Нет, Курт не бедный дворняжка, просто он хочет быть ближе к природе, ближе к тому, что его так тянет – свобода. Мальчик – художник, всего в округе говорят, что у него хороший потенциал, только его развивать нужно. А Хаммел руки не опускает, он наоборот, закатывает рукава и стискивает тонкими пальцами кисточки. Курту нравится рисовать, он чувствует себя свободным в полете фантазии, ему хочется всю жизнь так прожить. Его ни что больше не вернет в Лайму, так слишком много всего осталось.
***
Хаммел родился в семье двух бет, что может показаться очень странным. Но мальчику не на что пожаловаться, ведь оба родителя его очень любили. Мужчины делали все для того, чтобы Курт рос счастливым и наполненным, они хотели увидеть в будущем преуспевающего мужчину, который будет идти по жизни с высоко поднятой головой. И в этом ему помогал любимый дядя Блейн, который был рядом с малышом с самого рождения. Курт всегда раньше задавался вопросом: почему? В ответ тишина, Блейн ведь никогда не сможет больше ответить.
Оба папы у Курта много работали, чтобы обеспечивать небольшую семью, но рядом всегда был Блейн. Сколько Хаммел себя помнит – рядом всегда был этот мужчина. Он стал для мальчика эталоном, ведь ему не сразу рассказали, что люди бывают разные. Шатен просто любил своего дядю, искренне, в разных смыслах этого слова, но любил. Такой сильный, независимый, очень заботливый и веселый молодой мужчина, он всегда был рядом с Куртом.
Мальчик рос быстро, в школе был твердым хорошистом, пытался петь, но рисовать ему больше нравилось. Он пробовал дружить с мальчиками, убегая от хулиганов. Он таскался за Блейном по пятам, впитывая все повадки, чтобы быть похожим на своего кумира. Хаммел мечтал о том, что они когда-нибудь с Блейном выберутся из маленького городка, чтобы посмотреть большой мир. Он доверял этому мужчине, он был перед Блейна, как на ладони, потому что беспечно любил. Но что-то вокруг них стало меняться, мир стал каким-то слишком жестоким, именно тогда, когда мальчик почувствовал.
Тогда Курту только исполнилось тринадцать лет, был такой хороший день, парочка отправилась на природу. Они веселились: смеялись, толкались, ели мороженое и катались на велосипедах. Они завалились в траву, чтобы немного передохнуть, попить лимонаду, но тут что-то произошло. Это было странное чувство, которое не понравилось Курту совершенно, но он не стал на этом акцентироваться, чтобы не пугать своего дядю. Блейн выглядел таким счастливым, что шатену было просто стыдно все портить, но это чувство только нарастало.
Под кожей струилась горячая кровь, низ живота немного тянуло, заставляя чувствовать себя зависимым. В нос ударил такой приторный, но такой нужный запах мужского тела. Курт принюхался, пытаясь найти источник, чтобы прильнуть к нему и никогда не отпускать. Но этим источником оказался Блейн, либо которого теперь не выражало счастья. Он был сильно напряжен, мальчик побоялся задавать лишних вопросов. Он почувствовал себя почему-то виноватым, все и сразу взвалил на свои хрупкие плечи, ему ведь просто хотелось, чтобы Блейн был счастлив. Блейн, его дядя, его самый любимый дядя на свете…
И это было мучительно больно, когда тишина резала уши, когда не было теплого взгляда любимых глаз. И когда Курту пришлось забиться в своей комнате, чтобы не слышать крика на кухне. Он плакал всю ночь, вжимаясь в самый угол, в руки накрывали голову, ведь это он был во всем виноват. Если бы не он, то Блейн сейчас был бы счастлив. И в будущем он был бы счастлив, не срываясь в месте, не уезжая непонятно куда, не оставляя Хаммела в одиночестве.
И именно тогда Берт рассказал Курту о том, что существуют альфы, беты и омеги. Именно тогда мальчик узнал о том, что является омегой, что его жизнь будет состоять в том, чтобы раздвигать ноги перед альфами, потому что по-другому не получится. Он вошел в период полового созревания, у него скоро начнется течка, ему будет необходим секс. Страдания и мучения закончится тогда, когда он найдет своего альфу, но Курт понадеялся на то, что этого никогда не произойдет.
И оказалось тогда, что Блейн – альфа. И во время первой течки Хаммелу было очень плохо: его выворачивало наизнанку, штаны постоянно промокали, в член не хотел опускаться. Все тело пульсировало, а нутро просило о том, чтобы в него вошел крепкий и горячий член. И Курт буквально выл на луну, даже не притрагиваясь к себе, накачиваясь таблетками. Он запирался в комнате, чтобы не провоцировать рядом живущих альф, он не хотел не под кого ложиться. Ему в такие моменты очень хотелось найти своего альфу, найти Его.
И именно тогда Курт начал курить, именно тогда он принялся рисовать, чтобы как-то выплескивать сексуальную энергию. И именно тогда он стал цепляться с отцом, а потом скопил денег и уехал из родного города, уехал из Америки. Он отправился во Флоренцию, где поступил в художественный колледж, снял квартиру, похоронил единственного альфу в своем сердце.
***
Это было утро понедельника, Курт проснулся полный вдохновения, он намеревался отправиться на набережную. Как всегда – ни кусочка в рот, творить нужно на голодный желудок. И он пешком шлепал по дорожкам, рассматривая самые примечательные и красивые места. Во Флоренции везде было красиво, но на набережной хотелось остаться жить.
Он расположился так, чтобы никому не мешать. Мольберт, краски, кисти. Такие узкие темно-синие штаны, легкая футболка, не обтягивающая узкие тело, кроссовки – его любимый теперь стиль, хотя отец точно бы не одобрил. И кончик языка, торчащий между губ, и столько запахов, потому что скоро течка, и все это заставляет творить.
Но не сегодня, не сейчас, когда подул легкий ветерок и Курт почувствовал этот запах. Запах Его альфы, тот невыносимый терпкий запах, который шатен почувствовал только однажды. Запах Блейна, а затем и его голос, так нежно тянущий имя. Курт замер на месте, сжимая в руке уже приготовленную для рисования кисточку, глаза устремились куда-то за горизонт, кажется, высматривая там Бога, который сейчас точно над ним смеялся. Молодой человек моргнул, сглотнул и медленно повернулся, углядев именно Его.
- Блейн… - только и вырывается из тонких, сильно сжатых, губ, а сознание никак не хочет поверить в то, что видят глаза.
Этого ведь просто быть не может, сердце в груди подрывается, и мальчик роняет кисточку. Бог с ней, бог со всем, что сейчас разделяет их! На глазах появляются предательские слезы, слезы радости, тело сразу тянется за теплыми прикосновениями, которых Курт так долго ждал. Шатен скрывается с места, перебегает дорогу, не глядя на то, что машины все-таки тоже существуют. Он буквально сшибает с ног такое сильное и горячее тело, цепляется пальцами за плечи, прижимаясь к широкой груди. Он ничего не говорит, только жмется сильнее, жмурится и пытается дышать глубже, чтобы запомнить этот родной и неповторимый запах.
- Блейн, Боже, это ты! – радостно пищит мальчишка, теперь его пальцы впиваются в шею, а лицо утыкается в плечо, все тело обмякло.
Он просто поддался, это все предшествующая течка виновата, это все из-за нее. И эта мысль бьет в самую голову, заставляя Курта отпрянуть от желанного Блейна, чтобы поправить волосы, улыбнуться и постараться не дышать, ведь этот запах сводит с ума. Шатен не может перестать улыбаться, у него уже краснеют и болят щеки.
- Ты… Что ты тут делаешь? Боже, я не ожидал тебя тут увидеть, - голос срывается, Курт протирает лицо руками, чтобы забыть ребячество, стать взрослым, показать себя с лучшей стороны. Но улыбка все равно зияет, теперь плевать на все, ведь Он рядом.

И столько проглоченных слов, которые Курт сейчас был готов заливать горькими слезами. Что же они оба наделали? Блейн ушел, а он не удержал, он тогда был еще совсем ребенком, и никак не мог объяснить то, что чувствовал. Наверное, это что-то даже большее, чем любовь, тем более, любовь к родственнику. Блейн нравится Курту как мужчина, как прекрасный мужчина, как самец, как альфа.
И из-за этого щеки молодого человека начинают пылать ярким румянцем, а во рту все резко пересыхает. Хочется, наверное, провалиться сквозь землю, потому что страх пронизывает тело. Наверное, Блейн любил Курта, как родственника, как родную душу, но не как мальчика. И он полностью прав: столько всего нужно друг другу рассказать, сколько всего таинственного и скрытого. Неужели так трудно было раньше это сделать?
И все-таки язык – это враг, потому что Блейн припоминает о том черном дне, когда он пропал. Он оставил Курта в полном одиночестве, он обрек его на страдания. Маленький мальчик, забитый в угол, ничего не желающий принимать. И опять сердце больно кольнуло, с лица шатена сползла радостная улыбка, теперь он сдерживал в себе боль и обиду.
Но теплые объятия Блейна быстро сняли все границы и преграды, Курт впился ногтями в его широкую спину, прижимаясь, как можно ближе. Его запах – он бьет куда-то между ног, заставляет легко дрожать, а самое ужасное – это желание потереться об него, желание почувствовать его руки там, где еще никто не касался. Но так нельзя, это просто все из-за течки, когда она наконец-то пройдет, то они смогут быть постоянно вместе.
- Не нужно Блейн, я не хочу, чтобы у тебя были проблемы из-за меня, - но никакие слова не помогают, а потом они и вовсе растворяются, когда брюнет берет Курта за руку и ведет обратно к мольберту.
Они собирают все разбросанные инструменты, но Блейн не дает Курту нести на себе эту тяжелую ношу. А мальчик не сопротивляется, потому что забота – это всегда приятно, а когда он наконец-то рядом со своим альфой, то невозможно сопротивляться. И он отчетливо чувствует, как огонь разливается под кожей, как  воздух становиться слишком вязким, чтобы дышать полной грудью. Скоро все начнется, им снова придется расстаться, а когда Курт переживет очередную свою течку, то все намертво встанет на свои места.
Они, держась за руки, доходят до квартиры Блейна, у него там все так хорошо обставлено. Видимо, молодой мужчина хорошо зарабатывает, и Курт все рассматривает, вертя головой и раскрыв рот. И он счастлив, ведь его альфа хорошо живет, и сейчас совершенно не время для того, чтобы думать о том, что тут побывало много омег.
А как ему было себя вести? Конечно, Блейн имел связи с другими омегами, бетами, даже альфами, пусть и по работе. Это Курт прятался в своей норке и ждал, ждал именно этого момента, который будет испорчен течкой, но мальчик сделает все, чтобы Блейн чувствовал себя комфортно. Как только они оказались внутри, то мужчина подхватил шатена на руки и куда-то понес. Мальчишка даже взвизгнул, цепляясь руками за сильную шею.
Блейн садиться на диван, а Курт оказывается у него на коленях, и это так правильно. Бедрами, он сжимает бока мужчину, прижимаясь ближе, еле-еле сдерживаясь от порыва, чтобы потереться. И течка вот-вот начнется, нужно себя оторвать с корнем, чтобы вынести подальше. Шатен ничего рушить не хочет, пусть все происходит слишком быстро, но пусть лучше так, чем опять быть одиноким.
- Подожди, дай мне немного времени, - шепчет Курт, когда Блейн заваливает его вопросами, а потом так бесстыдно касается губами его кожи. Мальчик вздрагивает в его руках и выгибается, хотя ничего такого не происходит, во всем виновата течка.
И он не может говорить, все слишком близко и горячо, Курт не позволяет себе чувствовать. Но Блейн настаивает, а юноша не может сопротивляться, потому что этот альфа – его альфа, и он будет подчиняться всему. Только еще совсем рано, столько лет прошло, Курт так рад его видеть, что готов упасть на колени и цепляться за его штанину, как в детстве. Найдя в себе остатки сил, Курт отстраняется, укладывая ладони на немного шершавые щеки Блейна, чтобы заглянуть ему в глаза.
- Ты не дурак, понял? И никогда себя больше так не называй. Ты поступил правильно, точнее, - мальчик закусил нижнюю губу. – Ты поступил так, как посчитал нужным, а это правильно, - потом наклонился и легко поцеловал его в лоб, легко и медленно.
А дальше было сложнее, поэтому Курт прикрыл глаза, все еще касаясь губами теплой кожи. Нельзя было все так вываливать, как из ведра, нужно размеренно и по кусочкам. Сейчас шатен почувствовал себя очень хрупким, хотя тащил на себе достаточно неподъемную ношу. Просто все медленно, нужно немного сбавить обороты.
- Когда ты уехал, то родители мне рассказали обо всем. Я не разрешил отцу говорить о тебе плохо, мы вообще о тебе не говорили. Для меня это был болезненный период в жизни. А стало еще хуже, когда… - мальчик опять тяжело вздохнул, прислоняясь своим лбом ко лбу Блейна. – Когда у меня началась течка. Мне приходилось забивать под кровать, чтобы никто до меня не достал. Именно тогда я понял, что повзрослел и хочу жить так, как мне сердце подсказывает. Я окончил школу, потом решил заняться искусством профессионально. Ты ведь помнишь, что мой отец не любит все это творчество, поэтому мне пришлось уехать во Флоренцию, чтобы быть подальше от обоих тиранов, – Курт вздохнул, снова отстраняясь, чтобы посмотреть Блейну в глаза. – А у тебя кто-нибудь есть? В смысле, твой омега? Кем ты работаешь? Как ты вообще жил все эти семь лет?
Шатен прищурился, потому что почувствовал достаточно сильную тягу внизу живота, кажется, ему пора бежать. Он слез с колен, садясь подальше, укладывая ногу на ногу, невинно улыбаясь. Течка – это всегда неожиданно, это всегда неприятно и очень болезненно.  Мальчика надеялся только на то, что Блейн все поймет и отпустит его, хотя бы на время течки, а потом они заберут его вещи со съемной квартиры.
- Прости, я сейчас буквально на секунду, - парень подорвался с места, оглядываясь по сторонам, а когда увидел балкон, то его даже дернуло.
Он побежал, распахнул дверцы и вылетел наружу, руки судорожно стали хлопать по карманам. Когда он нашел пачку сигарет, то нервно закурил, упираясь животом в ограждение, чтобы немного перекинуться наружу. Он тяжело дышал, руки тряслись, а штаны стали сзади медленно промокать. Первый день еще ничего, дальше будет хуже, просто нужно это пережить.
Глубокие затяжки, скинул окурок с балкона, постоял на свежем воздухе некоторое время. Никотин, высота, одиночество – это его музы, а сейчас – средства расслабления. Ему нужно было отвлечься, ведь помощи он не может у Блейна попросить. Вернувшись в комнату, Курт замер на месте, ошарашено глядя на брюнета, а потом рефлекторно зажал нос рукой. Как же поразительно вкусный и безумный запах стоял в комнате, запах его альфы.
- Прости, Блейн, - нервно сказал мальчика, подходя ближе, хотя ноги безумно тряслись. Он присел только на подлокотник, и то очень осторожно, чтобы ничего не испачкать. – Ненавижу свою сущность,  и в такой неподходящий момент, - мальчишка метнул взгляд в сторону сумки, которая осталась в коридоре, у него ведь там таблетки, а потом посмотрел на Блейна, его нельзя так просто бросать. Поэтому шатен натянул улыбку на лицо, стараясь дышать как можно реже, но руки положил на колени, просто утопая в медовом взгляде своего альфы, который никогда не будет его.